Партия свободных ребят - Страница 16

Так появился в Метелкине вожатый в юбке.

УЧИТЕЛЬНИЦА В ШТАНАХ

— На сход! На сход! — застучал по окошкам Тук-тук, созывая народ. Новая учительница приехала! Будет говорить о школе!

— Ну вот, — почесывая затылки, собирались нехотя мужики, — еще одну барышню посмотрим.

— Поглядим, какову невесту прислали, — посмеивались кулаки. — Говорят, аж из самой Москвы!

Собрались метелкинцы у пожарного сарая, где лежали бревна, заготовленные на новую школу. Расселись на них, ждут. Вдруг выходит из школы незнакомец. В кепке, в кожаной куртке, в сапожках и синих галифе. Все деревенские женихи мечтали иметь такой комиссарский наряд.

Подходит незнакомец к собранию, снимает с себя кепку, кланяется и говорит звонким голосом:

— Здравствуйте, граждане! Вы просили прислать вам учителя обязательно в штанах. Надежда Константиновна вашу просьбу исполнила.

Смотрят метелкинцы на вороные кудри, смотрят в веселые глаза и диву даются: вот так учительница — комиссар!

Таких еще здесь не видали. Девка — в штанах!

Матвей, старший сын Силана Алдохина, так воззрился, что рот разинул.

— А слабо тебе за такую посвататься, — толкнул его в бок насмешливый дед Кирьян.

— Так вот, — продолжала учительница, — явилась я к вам в штанах, чтобы о деле поговорить по-мужски! Почему у вас школа без стекол? Где дрова на зиму? Кто позаботился о тетрадках, о книжках? Или думаете ребят без грамоты оставить? Слепыми?

— Так их, так, — улыбается Иван Кочетков.

— Я предлагаю сейчас же вынести всем сходом решение — отремонтировать школу и подготовить к учебному году своими средствами. Кто за это, поднимите руки.

Мужики подняли руки как зачарованные. Даже Кирьян, любитель по любому вопросу поспорить, и тот молча потянул ладонь к небу.

— Ну, а теперь для проведения в жизнь нашего решения предлагаю избрать школьный совет, в который включить меня, как учительницу, двух представителей от школьников и четверых граждан.

Избрали.

Затем по предложению Тимофея постановили: кормить учительницу всем селом по очереди — нынче в одном доме, завтра в другом.

— Так же, как пастухов? Что ж, это мне нравится, — засмеялась учительница, — у каждого ученика побываю.

— Стоп, граждане, уточним, как учительницу кормить будем, по ученикам или по достаткам? — вскинулся неугомонный спорщик дед Кирьян.

— По ученикам! У кого двое в школу ходят — у того пущай два дня ест, у кого трое — у того нехай три дня кормится.

— Неправильно, зачем многодетную бедноту объедать, пущай богатеньких объест! — заверещал Кирьян.

— А нас не объест! — осклабился всегда молчавший Матвей Алдохин. — Ходи к нам обедать три дня!

Отец на него хотел цыкнуть, да не успел.

— Ну вот, граждане, приветствую сознательность Алдохиных! — крикнул Тимофей. — У них стол богатый, а нам учительницу подкормить надо. Анна Ивановна, как видите, худа, бледна… Недавно из дальневосточного подполья…

У японских самураев в тюрьме была…

Учительница остановила его:

— Это к делу не относится, товарищ…

— И к попу ее приговорить на три дня! — не унимался Кирьян. Неспособна его поповна к ученью, балована, за нее и трех дней столоваться мало!

Приговорили — попу Акакию кормить учительницу три дня.

— А бедняков освободить!

— Это почему освободить?! — закричал возмущенный Данилка-болилка. — Я хочу, чтобы и у нас с бабушкой учительница побывала!

— И ко мне, и ко мне, на один денек в месячишко, граждане, приговорите, хотя у нас со старухой учеников нету, а пообедать ей найдется! — сняв шапку, попросил у сельского мира дед Кирьян.

— А вы со старухой что, как дети, в школу собираетесь? — крикнул кто-то, и под общий хохот приговорили Кирьяну кормить учительницу один раз в год.

— Ну вот, — сказал Иван Кочетков, провожая учительницу со сходки, пожелание Надежды Константиновны подкормить вас в нашей сытой местности после всех ваших переживаний народ наш готов выполнить весьма единодушно и с удовольствием…

— Но мне совсем не хочется обедать у кулаков, у попов. Мне противно дышать с ними одной атмосферой!

Я просто не знаю, как мне быть?.. Я сегодня же напишу Надежде Константиновне! — возмущалась учительница.

— Ничего, ничего — как народ решил, так и правильно. Народ мудр, подчинитесь его желанию, — уговаривал Кочетков. — А я тоже повоевал на Дальнем Востоке, — сказал он, переводя разговор, — в ноге привез японскую пулю… А у вас это что, от шрапнели? — указал он на шрам, подобно молнии рассекший левую сторону лица.

— Нет, это след самурайского хлыста, — нахмурилась учительница. И шрам ее побагровел.

— Простите, — смутился Кочетков, — я забыл… Надежда Константиновна надеется, что в нашей тихой, сытой глуши поправятся и ваши издерганные нервы… Так в ее записке сказано.

— Оставьте, — резко сказала Анна Ивановна и, ускорив шаги, захлопнула за собой дверь школы.

* * *

Расходясь со сходки, мужики шутили, смеялись. Даже кулаки и те были веселы. Всем понравилась боевая учительница.

— Эта в попадьи не сбежит!

— У этой ребята не разбалуются!

— По характеру видать — комиссар девка!

А некоторые даже ласково: комиссарочка.

Но через некоторое время кое-кому пришлось почесать затылки. Является учительница сама лично к Силану Алдохину и говорит, посверкивая глазами:

— Отпусти-ка, Силантий Игнатьич, стекло для школы.