Партия свободных ребят - Страница 15

И вот решил выправить это дело Иван Кочетков.

Зашел он в школу, посвистал в ее пустых стенах, посвистал да такое письмо в Москву жене Ленина, самой Крупской, написал, что едва в конверт уместилось.

— Ну, — говорит Тимофею, — была не была, а уж я все откровенно Крупской объяснил. Она ведь школьными делами ведает. Я в выражениях не стеснялся… насчет поповых дочек. Подписался полностью и указал номер партбилета. Сердитесь, говорю, не сердитесь, Надежда Константиновна, но барышень нам не присылайте… Описал все про наших свободных ребят, которые не знают, что делать без вожатого. Все, все написал. Даже про хороший урожай. И про то, что село наше хлебное, мы учителя сами прокормим.

Не прошло и несколько дней — из Москвы в сельсовет две телеграммы, Кочеткову и пионерам: «Встречайте учителя и вожатого». Телеграммы разные, а слова одни.

Иван Кочетков тут же одолжил в совхозе выездную лошадь, сел в легкую тележку и погнал на станцию.

А Маша одну комнатку в школе прибрала для учителя, а для вожатого у вдовы Алены чистую горницу сняла.

ВОЖАТЫЙ В ЮБКЕ

Ребята до позднего вечера все за околицу бегали, глазели, не едут ли? Но так и не дождались, приехал Иван только ночью, когда все спали. А наутро велел Степану:

— Собирай живо твою гвардию, смотр устрою. Не напугали бы вы своим деревенским драным видом городского вожатого!

— А каков он из себя?

— Где он спит? В школе или у тети Алены?

— Начальство спит, солдат не дремлет, — отвечает, смеясь, Кочетков, а сам, прищурив глаз, оглядывает ребят, выстроившихся за омшаником.

— Лутоня, не горбись! Урван, пузо не убрал! Данилка, смотри веселей… Эх, товарищи, товарищи, всем вы молодцы ребята, а штаны, как у шпаны!

Посмотрели на свои штаны ребята, ничего особенного, обыкновенные деревенские портки.

А Иван свое:

— Это же не воинский строй, а выставка огородных чучел! У одного портки до пят, у другого мосолыжки торчат. У иного дырка на коленках, у другого продых на заду!

А у тебя, Иван-бесштан, почему одна штанина длинней, другая короче?

— У мамки холста не хватило, эка важность, — ответил басовито Иван.

Ребята засмеялись, а Кочеткову не до смеха.

— И как я вас в таком виде вожатому покажу! Разве такие пионеры на картинке? Ну ладно, — махнул рукой и пошел. — Ждите здесь, сейчас приведу.

Остались ребята одни. Смотрят друг на друга, осматривают, какие у кого штаны. Прежде как-то внимания не обращали, а теперь действительно видят, что, неказистые.

Степка-чурбан стоит бледный, лоб трет, соображает.

А потом как крикнет:

— Постой, ребята, не трусь!

Бросился к ближайшему двору, выдернул топор из чурбана, несется обратно, размахивает и кричит:

— Становись в очередь, сейчас всех под картинку обтяпаю!

Ребята отшатнулись.

А он выкатил из омшаника старую пчелиную колоду, засучил рукава, встал, как палач Стеньки Разина у плахи, и командует:

— А ну, снимай портки, по одному подходи, не задерживай!

Какое тут не задерживай, топчутся ребята, а подойти не решаются.

— Ишь вы, чего оробели, как молодые кони перед ковкой? Хорошо, начнем обтяпывать с меня!

С этими словами Степан стащил с себя штаны, длиннющие, с бахромкой, положил на плаху, примерился — трах топором. И отлетели в одну сторону два конца с бахромками, а конец с гашником в руке остался. Надел Степка укороченные штаны, заправил рубашку под ремешок и красуется:

— Ну, чем не пионер? Рукава засучены, штаны до колен. Ловко?

— Даешь! — закричали ребята и ну стаскивать с себя портки-порчонки и бросать на колоду.

— Рубай!

И Степан рубал, только концы летели… А мальчишки взвизгивали от восторга, подобрав укороченные штаны, становились в строй.

В конце этого занятия и появился Кочетков в сопровождении вожатого.

— Это что такое?!. — воскликнул он.

Напоследок Степка тяпнул неловко, оттого что под руку сказали, и топор увяз в портках Ивана-бесштана.

Дергает Ванюшка свои штаны, никак вытащить не может. Хочет оборвать, не рвутся. Домотканые, крепкие портки, на разрыв — никак, хоть удавись.

Степка поднял голову, увидел рядом с Кочетковым незнакомца в кепке, в кожаной куртке, обрадовался городскому обличью вожатого и как гаркнет:

— Все в строй! Смирно!

Ванюшка, бросив штаны, встал на свое место в одной рубахе и замер. И никто не заметил, что Иван-то и впрямь «бесштан». Все воззрились на вожатого.

А парень что надо, настоящий городской, лицо бледное, глаза черные, пронзительные. На одной щеке — шрам. Видать, бывал на войне. Из-под кепки лихой чуб… На плечах кожаная куртка. И как крикнет звонким голосом:

— Здравствуйте, пионеры!

И отдал пионерский салют.

Ребята тоже. Все враз руки вверх. Только один выше, другой ниже, а Иван в рубахе до колен — две сразу.

Засмеялся вожатый, взглянул на него и говорит:

— Ого, да среди вас не все в штанах, а мне говорили, будто вы решили девочек не принимать? Очень приятно видеть в пионерском строю девчонку!

Красный стал Иван-бесштан, оправил свою длинную рубаху и как рявкнет басом:

— Я еще парень. Сам ты девчонка!

А вожатый как рассмеется:

— Ты не ошибся…

При этих удивительных словах взглянули ребята попристальней на фигуру вожатого и увидели, что у вожатого из-под кожаной куртки виднеется суконная юбка. Да, самая настоящая юбка.

Рассмеявшись, вожатый вдруг сорвал с себя кепку, и по плечам его рассыпались волосы, волнистые и черные, как смоль.

— Ну, здравствуйте еще раз, меня зовут Аня!